«Самарские судьбы» 2009 г. «Всегда в прямом эфире»

Публикация в журнале «Самарские судьбы»
№6 2009 г.
Рубрика: Герои нашего времени
Подрубрика: Александр Барышев

ВСЕГДА В ПРЯМОМ ЭФИРЕ…

Словосочетание «Александр Васильевич Барышев» у многих ассоциируется с молодым импозантным диктором куйбышевского телевидения восьмидесятых годов. А ведь он был еще народным депутатом областного Совета, запускал новые газеты, первым в Самаре создал интернет-портал. Сегодня Александр Васильевич — заместитель председателя самарского союза журналистов и генеральный директор информационного агентства «Ваш выбор Самара».
Он считает себя человеком Земли. Ему всегда интересно, а что же там, за горизонтом? Несмотря на то, что он давно уже не юноша, категорически не хочет переходить в формат взрослого солидного дяденьки, который знает ответы на все вопросы.

А Я БРОСАЮ КАМЕШКИ С КРУТОГО БЕРЕЖКА…

— Александр Васильевич, ведь вы родом не из Самары?

— Да, я родился 23 мая 1947 года в городе Хабаровске. Помните популярную песню: «А я бросаю камешки с крутого бережка далекого пролива Лаперуза»? Так вот это про меня.
Я вырос на Сахалине. Никогда не забуду Охотское море, оно отличается от всех других морей. Я хорошо помню те удивительные места и то время, когда, кажется, передо мной был распахнут весь мир. Как мне хотелось его постичь, что же он из себя представляет? Мне уже тогда была безумно интересно все, что связано с историей, я обожал чтение. Моя матушка наказала меня единственный раз в жизни: однажды она увидела, как я ночью под одеялом с фонариком читаю книгу. За это она отшлепала меня поварешкой.

Почему-то у многих людей сложилось мнение, что мне всегда везло, что я такой счастливчик, баловень судьбы. На самом деле, я самый невезучий человек. Жизнь не бросила мне ни одного кусочка «халявы». Все, что у меня есть, все, что сделано и что построено – это все горбом, мокрой спиной, тяжелым трудом. Я и сейчас работаю как лошадь.

Моему поколению, и мне в том числе, выпало трудное детство. Так получилось, что я рос без отца, с больной матерью, которая всеми силами пыталась меня вытянуть, как бы оградить от всякого зла. Нужно было ей помогать, ведь я считался в доме хозяином. Поэтому у меня было много забот, и я многому научился, в дальнейшей жизни мне это очень пригодилось.
В детстве я был очень пытливым ребенком. Будучи в пионерском лагере, написал письмо в «Пионерскую зорьку». Я тогда только что закончил третий класс, но про учение Дарвина уже читал. И знал, что жизнь на земле зародилась с простейших организмов, а потом, в результате эволюции, появился человек. Но я всегда был любознательным и желал докопаться до сути. Я задал вопрос: а что было до простейших? Мне ответили: «Милый пытливый мальчик, ты больше читай, и тогда тебе откроется истина».

Я учился в Новосибирском театральном училище. Но быстро понял, что Качалова из меня не получится. Я не боюсь в этом признаться. Быть всю жизнь на двадцать пятых ролях мне не позволяла гордость. С другой стороны, хотелось попробовать что-то новое. В то время телевидение только начиналось. В 1966 году я ушел из театра и начал работать на радио диктором в Хабаровске. Был очень большой объем вещания: на трех программах 27 часов в сутки. Конечно, для этого требовалась большая группа дикторов. Очень хорошо помню первый свой текст: «Перед вами выступала турецкая пианистка Айшигуль Сариджи». С тех пор я о ней больше никогда не слышал, честно говоря, я и до этого ее не знал, но текст запомнил на всю жизнь, а было это, даже страшно подумать, 43 года назад.

Я – МАЛЕНЬКАЯ ПЕСЧИНКА САМАРЫ

— До Самары вы ведь в разных городах жили и работали?

— В Куйбышев я приехал в 1982 году из Чебоксар, где прожил 6 лет. А до этого жил в Сибири. Так что, уже 27 лет я являюсь самарцем. И больше никуда не хочу, здесь моя семья, здесь мой дом. Все, что я люблю и умею – тоже здесь. Я не «прирос» ни к одному городу, хотя, вы правы, мне пришлось жить во многих городах. Родился в одном, рос в другом, учился в третьем. И потом еще много мотался. Про меня даже песня есть: «И носило меня, как осенний листок, я менял города…». Самара для меня – это часть моей жизни, часть меня. И надеюсь, что и она считает меня своей маленькой песчинкой. Я бывал во многих российских городах и за границей, но нигде так легко не дышится, как в Самаре. У нас, видимо, воздух какой-то особенный.

Председателем Куйбышевской студии телевидения в 1982 году был Георгий Юлианович Спеваческий. Переговоры о моем переезде велись долго, около года. Главному режиссеру Исааку Григорьевичу Эстрину нужен был мужчина-диктор. Жену брали, как мой довесок. Никто не понимал, что на самом деле она — фигура номер один, это я при ней. Многие ее встретили в штыки. Моя жена, Ольга Михайловна Литвинцева – вот герой нашего времени. Человек, который всегда в тени. Человек, который был вынужден начинать все сначала. В глазах других она выглядела как бы придатком этого молодого, красивого и талантливого «каштанки». Но именно она этого «каштанку» всему научила. Правда, «каштанка» оказался не бестолочью и дрессировке хорошо поддавался. Кстати, у меня всегда хватало здравого смысла не обольщаться по поводу своих успехов. И сегодня я не боюсь об этом говорить. Но постоянно думаю, как иногда несправедлива жизнь и как несправедливы люди.

Первый год в Куйбышеве я жил один. Были проблемы с обменом квартиры. И каждую неделю приходилось ездить в Чебоксары к жене. Поэтому Поволжье я изучил вдоль и поперек. Потом, наконец, жена тоже переехала, и мы начали работать на куйбышевской Студии телевидения.

В 1984 году мы запустили программу «Куйбышев и куйбышевцы». Город тогда начал готовиться к юбилейной дате – своему 400-летию. И здесь, наверное, к удивлению многих мужчин, я опять хочу сказать о жене. Она являлась руководителем этой программы. Именно она придумала нечто необычное, неожиданное. Никто нас об этом не просил, это была наша инициатива, а главное, нам самим было интересно. Возникали сложности с техникой, ведь современного телевизионного оборудования тогда не было. Зрителям предлагалось ответить на 400 вопросов. Разве это не способ поближе познакомиться с историей родного края? Многие заново открывали для себя Самару, и удивлялись: «Надо же, столько лет здесь живем, а многого не знали». Эта программа, я считаю, была выдающейся для куйбышевского телевидения. Во-первых, передача велась с баржи, на которую мы с большим трудом затащили ПТС. Во-вторых, мы придумали замечательный образ: пытались говорить как бы от имени Волги, голосом Волги. Нашли красивую девушку с толстой косой, и она на фоне реки задавала вопросы. Лично у меня к Волге отношение особое. Я считаю, что это своеобразная «машина времени». Ведь сколько бы веков ни существовала Самара, а до нее здесь, может быть, бродили медведи или даже мамонты – а Волга была. И она также спокойно несла свои воды. Сколько бы она могла рассказать о том, что происходило на ее берегах. О тех людях, которые здесь жили, которые оставили о себе какую-то память. Но и тех, кто ничего после себя не оставил, она тоже помнит. Вот такой был придуман образ.

Жена у меня большой выдумщик. Но она умеет свои идеи так ненавязчиво преподнести, что мне кажется – это я все придумал. Как жаль, что передачи не сохранилось. Вообще ничего нет, все архивы уничтожены.

Осталось всего несколько фотографий.

На фото: М.П.Лимарова, А.Б.Корецкий. Ведущей этого конкурса была Алла Морозова, первый диктор Куйбышевского телевидения. Вот осталась такая память о ней.

Потом пришла пора информационного вещания, появилась «Студия-1». Многие помнят ее ведущих: Светлану Жданову, Виталия Добрусина, Людмилу Такоеву, и, не буду скромничать, Александра Барышева.

Ольга Михайловна Литвинцева тогда занимала должность старшего редактора общественно-политического вещания, являлась идеологом выпуска, где ведущими были Такоева и Барышев. Она писала сюжеты. А поскольку всегда была креативна, от нее исходили неожиданные, яркие идеи. Я очень благодарен судьбе за жену. Без нее я бы не состоялся как личность. Как бы огранку, осмысление, духовность я получил благодаря общению с ней. Мне очень жаль, что я мало сделал для нее в ответ. Это несправедливо.

Со мной недавно произошел смешной случай. Я пришел в хозяйственный магазин, смотрю, девушки-продавщицы как-то по-особому любезны. Я к молодым девушкам всегда хорошо отношусь, но тут уж как-то слишком: вам не надо помочь, вам не надо что-то подсказать? Начали мне рассказывать про товары. Подхожу к кассе, они спрашивают: «А ваша фамилия Барышев? Мы вас помним с тех пор, когда вы еще работали на телевидении». Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Все это было в другой жизни, и вообще, даже не со мной. Я ушел с телевидения в 1993 году. Прошло почти 16 лет, они тогда были детьми. «Мы вас помним, нам так нравились передачи, которые вы вели. Вы не могли бы оставить автограф?» А я ведь шел в хозяйственный магазин, если бы знал, хотя бы визитку захватил или красивую открытку. В результате, написал на листе оберточной бумаги поздравление с 8 марта.

Не скрою, было приятно. Я даже перед женой похвалился, что молодым девушкам продолжаю нравиться. Хотя, я всегда прекрасно понимал, что, если даже мартышку каждый день показывать по телевидению, ее все будут узнавать. Я знаю все свои плюсы, знаю свои достоинства, но никогда не переоцениваю их. Однажды телезрители мне сказали важную вещь: для нас дикторы – символы дома. И я понял, какая это ответственная профессия, когда ты являешься символом времени для многих людей, и как это важно.

МЫ ТЯНУЛИСЬ К СВЕТУ…

— Вы были депутатом первого Самарского областного Совета народных депутатов?

— Это было еще во времена Студии-1. Началась перестройка. Прекрасные времена нашей молодости, новые демократические идеи овладели всеми. Мы боролись за новую жизнь, за новую культуру, за новых людей. И, в общем-то, чего-то добились. Мы тянулись к свету. Хотели изменить страну, в которой вынуждены были фальшивить, подлаживаться, маскироваться. И сейчас нас опять туда хотят загнать, и сейчас нам говорят, как тогда было хорошо. Я-то знаю: ничего хорошего не было.

Я возглавлял постоянную депутатскую комиссию, которая называлась: культура, нравственность и средства массовой информации. Здесь, в принципе, был спрессован весь пласт гуманитарных проблем.

Кстати, в том депутатском призыве было много журналистов. Одних в политику тянул чисто профессиональный интерес. Другим казалось, что пришло новое время, и хотелось в этом поучаствовать, что-то сделать. А некоторые депутаты с самого начала ко всему подходили цинично, как многие сейчас подходят, при помощи депутатского значка они занимались решением своих проблем. Я пошел во власть не для того, чтобы чего-то себе добиться. Мне депутатство было интересно и как человеку, и как журналисту. Я всегда в жизни следовал какой-то своей внутренней силе, своей внутренней правде. Никогда и ничего я не делал для достижения личной выгоды. Никто не может сказать, что я лоббировал чьи-то интересы. Тем более, что мне этот сектор культуры достался после СССР, тут многое надо было менять. А главное, менять отношение к людям. Много было рутинной работы, никому не видной, и я этим всем занимался.

Депутатом я был три года, но уже очень скоро понял, что никакой народной власти нет. Есть аппарат, и аппарат вершит все. Сегодня он будет работать от имени коммунистов, завтра — от имени демократов. Я помню, как одна дама из обкома КПСС, она была нашим куратором, спросила, когда речь зашла об отмене шестой статьи конституции и руководящей роли партии: «А за убеждения судят?» Я ответил, что в нормальной стране не могут судить за убеждения: можешь верить хоть в Бога, хоть в черта, хоть в Зюганова.

Бывшие обкомовцы тогда очень испугались. Но быстро сориентировались. Их быстро пригрели, пристроили, а потом и двигать начали. Никто официально не повинился, не отрекся. Эти выбранные депутаты областного Совета, можно сказать, были первыми и последними. Нам, всенародно избранным, сверху предложили самораспуститься, уволиться по собственному желанию Кремля. Сказали, что пришла настоящая демократическая власть, а мы, хазбулатовские, должны быть изгнаны. Я никогда ни за что не цеплялся. Многие из депутатов всеми силами старались остаться, пустить корни. Теперь некоторые даже министрами стали. А мы остались свободны и чисты: с чем пришли, с тем и ушли.

Когда я слышу, как сегодняшние депутаты предлагают, на их взгляд, что-то свежее, хочется сказать: «Ребята, это все уже было». Как у Пастернака: «Какое у нас сегодня тысячелетье на дворе?» Кажется, что эти люди просто вне времени. Не понимают, что и до них была жизнь и была история. Они как будто все открывают вновь, изобретают колесо.

Недавно мы с дочерью были на дне рождения у знакомых. Зашел разговор о кризисе, о том, к чему он нас приведет. Дочь сказала: «Да что вы все так испугались? У меня папа с мамой полжизни прожили в кризисе, полжизни с этим кризисом боролись. Ну, немножко пожили хорошо и сладко – хватит!» И я вдруг понял, какая у меня дочь – умница, как четко она это сформулировала. Нам удалось побывать за границей, мы повидали 25 стран благодаря круизам. Поплавали по Средиземному морю, проплыли всю Волгу. Счастье, что мы это успели. Теперь будем вспоминать.

Дочь – это моя половина. В ней переплетаются и предприимчивость, и понимание того, что бизнес – это не просто купи-продай. Она давно уже совершенно самостоятельный человек, между прочим, с нами теперь работает и моя внучка.

НАМ КАЗАЛОСЬ, ЧТО МЫ СВОБОДНЫ, КАК ПТИЦЫ…

— И вы снова вернулись в журналистику?

— Я из нее не уходил. Просто из депутатов я вернулся другим человеком. В октябре 1993 года, когда нам казалось, что мы стали свободны, как птицы, жизнь снова дала нам хорошую оплеуху. Страна повернула в другую сторону. Победила «истинная демократия», пришли другие приоритеты, другие ценности. Как у поэта: «Пришли иные времена, взошли иные имена». И началась моя самостоятельная жизнь в медиа-бизнесе. Я до этого какие-то шаги уже пытался делать, работая в Союзе журналистов. Первой такой новой должностью – стала должность заведующего издательством «Правда». Телевидение – ведь только часть медиа-сообщества. Традиционная среда – это газетчики. Я в этом ничего не понимал, не знал, что такое газета. Но я всю жизнь был человеком, которому все интересно.

Почему я ушел в издательство « Правда»? В новой должности было два плюса. Во-первых, прикрепленная Волга. У меня никогда не было своей машины, а главное, я был уверен, что никогда и не будет. Советскому журналисту иметь машину – это фантастика. Зарплата 120 рублей. У жены было накоплено 6 тысяч, она ежемесячно откладывала из зарплаты в течение многих лет. Мы берегли эти деньги на черный день. И этот «черный день» наступил в 1992 году. Эти 6 тысяч стали равны 6 рублям. Вот это был ужас, который, я думаю, многие помнят до сих пор. Поэтому закрепленная машина заставила меня закрыть глаза на то, что место моей работы — издательство «Правда». Слава Богу, моя работа была техническая, и я не имел отношения к идеологии. Издательство было мощным, здесь печаталось огромное количество книг, открыток, газет. Я помню, тираж «Комсомолки» был 300 тысяч.

Вторым привлекательным моментом было то, что у меня был определенный лимит на распределение книжных подписок. Тогда это был дефицит! Я помню, как мы унижались, сдавая макулатуру, чтобы получить возможность купить интересную книгу. Выписать «Литературку» можно было только по великому блату. А тут я распределял 100 комплектов подписок, выдавал квитанции на приобретение в магазине полного собрания сочинений, например, Дюма. Я до сих пор помню красивый зеленый цвет этого издания. Вы представляете, как мне завидовали? В общем, у меня появился стабильный кусок хлеба, то есть, зарплата. Я пришел в четко отлаженный механизм, который работал, как часы.

Потом пришел запрет на КПСС, на партийную печать, на редакции повесили замки, и все рухнуло. Но опыт мне пригодился, когда пришлось из руин создавать информационные структуры. В издательстве «Правда» все было устроено так, что редакции занимались только творчеством, механизм выпуска газеты они не знали. И когда все рухнуло, они поняли, что нужно искать какие-то пути, чтобы выживать, нужно заниматься созданием собственных структур.

Надо отдать должное «Комсомольской правде», она быстро сориентировалась и создала совместные предприятия в регионах. Первое – в Иркутске, второе – в Самаре. Это было в 1992 году. Так появился «Компрэл», в котором Москве принадлежало 70 процентов, а мне 30 процентов. Мне интересно было строить свою будущую жизнь с федералами. Я не был новичком в этом бизнесе. Успел до этого поработать и с «Российской газетой», и с «Сельской жизнью. А без опыта здесь нельзя. Надо же не только в журналистике разбираться, но и строить отношения с типографией, почтой, Роспечатью. Мне это удавалось. Хотя, может быть, и повезло мне тогда, что оказался в нужное время в нужном месте. Но ведь надо было еще доказать, что оказался неслучайно.

Моя человеческая сущность – если я что-то делаю, отдаюсь этому без остатка. Выкладывался я на все сто и землю носом рыл, чтобы создать что-то уникальное. Я горжусь тем, что еще в начале девяностых годов, во время передела газетного рынка, мы сумели создать ежедневную национальную политическую газету. Конечно, она давно уже не политическая – «Комсомолка», но тогда мы сумели сделать ежедневный тираж в Самаре около 30 тысяч. Это самый большой тираж по стране, больше, чем в Москве и Питере. И это надо было сделать. Это к тому, что у меня не было никакой халявы, никогда ничего не падало просто так. Все нужно было делать тяжелым трудом, осваивая новые технологии.

Не скрываю, что в то непростое время пытался заниматься и другим бизнесом – торговлей. Я даже купил киоск по продаже прессы, который потом пришлось сдать в аренду. А когда меня вызвали в налоговую инспекцию, резко понял, что торговать я не буду, это не мое. Но я был связан с Издательствами. Помню, одно издательство мне предложило целый вагон книг. Для продажи такого количества, конечно, нужна была сеть. Я пытался все это пристроить и почтовикам, и в Роспечать. Развезти в Саранск и в Чебоксары. А потом надо было «выжимать» деньги, потому что с меня их тоже требуют. Открыл свой фирменный магазин. Но тут выяснилось, что народу больше нужны чулки, трусы, мыло и прочее. Поэтому для нашего магазина очень подходило название: КНИГИ-ТРУСЫ. Людям нужны трусы, а мы им в нагрузку «впаривали» книги. А времена были просто страшные – безумные ставки по кредитам, расплачивались миллионами, деньги просто мешками возили. В общем, путь был трудный. У меня в бизнесе было все – ко мне даже бандиты приходили. И это пришлось пережить.

САМАРА СЕГОДНЯ

— Как вы пришли в Интернет?

— Больше двадцати лет я проработал в системе радио и телевидения. Потом долгое время занимался газетами. Поэтому к Интернету перешел органично и естественно. Потому что для меня Интернет – это некий гибрид телевидения и газеты, сочетающий в себе как бы две составляющих – быстроту и публицистичность. А самое главное – всегда в прямом эфире.

Компьютером я овладел не сразу. Но поставил перед собой задачу – научиться. Никогда не забуду это ощущение, когда я первый раз вошел в Интернет. Это было в 1997 году. Что-то долго хрипело и хрюкало – и вдруг открылась страница. Это потрясающе!

Начиналось все с создания информационного потока новостей о Самаре. Все, происходившее в нашем городе, находило отражение в собственном «контент-продукте», который формировался специальной группой редакторов. Все материалы, в которых упоминается Самара, мы должны были «поймать», прочитать и всем рассказать.

В 1999 году, когда случился пожар в областном УВД и погибло 57 человек, у меня был информационный сайт «Компрэл», и мы сообщали о страшной трагедии. На этот сайт «заходило» много людей, которые нас потом благодарили за то, что мы были единственным источником оперативной и объективной информации.. Я понял, что создание информационного он-лайнового пространства — это и есть то, что мне нужно. И я начал этим заниматься. Почти 10 лет жизни этому отдал. Потратив на создание информационного интернет-портала много сил, я понял, что в Самарской области это все только просыпается. Я часто в шутку говорю, что я герой не нашего времени. Ускакал с шашкой на коне далеко вперед, оглядываюсь, а сзади никого нет. Но надеюсь, что скоро и остальные подтянутся.

В 2003 году я участвовал в еще одном проекте. Будучи представителем московской компании, создавал газету «Телесемь». Проект осуществлялся в пяти городах: Самаре, Тольятти, Ульяновске, Оренбурге, Саратове. Я открывал предприятия, подбирал людей, обновлял технологии. Сегодня радуюсь успехам самарского регионального выпуска газеты, которую передал в хорошие руки.

Но все это шло параллельно с моим главным делом – интернет-проектами. Хотя сегодня бизнес идет сложно. Сейчас все только и говорят о кризисе. В воздухе пахнет грозой, надвигается темная туча, идет какая-то волна. И я это остро ощущаю. Я 10 лет строил бизнес, учил людей. Теперь упали объемы, упали заказы, упали контракты, и мне пришлось половину людей сократить. Понимаете, как это ужасно: своими руками вырастить, а затем выбросить. Конечно, очень обидно за людей, они ни в чем не виноваты. Но что делать, если для них нет работы. Сегодня у меня осталось только несколько редакторов. Но они пашут, как говорится, и за себя, и за того парня. Работаем до двух часов ночи, ищем все самое новое, самое свежее. Гордимся, что у нас в день проходят ссылки на десятки различных изданий, и они становятся как бы частью информационного сервиса самарцев. Вся оперативная информация становится доступна. Мы ее «выкладываем» в различные рубрики интернет-газеты «Самара сегодня».

Нельзя сказать, что это чисто самарский сайт. Его смотрят Самара, Москва, Питер, Европа, Америка. Каждый, кому интересна Самара, может найти все о сегодняшней жизни города в наших публикациях, собственных или отобранных из других изданий. Они показывают реальность сегодняшнего дня, всего того, что происходит в Самаре.

Это первый зарегистрированный самарский интернет-проект, свидетельство о регистрации мы получили еще в 1999 году. А потом десять лет напряженного тяжелого ежедневного труда, причем, и в субботу, и в воскресенье. Мы сами задали себе такой ритм: работаем 365 дней в году, 24 часа в сутки и 7 дней в неделю.

Если количество информации, которое выходит на портале «Самара сегодня» за сутки, перевести в бумажный вариант, то получается ежедневная восьмиполосная газета.

В общем, работать приходится на износ. Как ни смешно это звучит, но я – бизнесмен-чернорабочий. Зато, когда много работаешь, становишься добрее, мудрее, становишься философом. Начинаешь думать о вечном, начинаешь понимать суть вещей. И приходишь к выводу: а ведь прав был старик Дарвин — труд действительно облагораживает человека.

Нина Добрусина